• Главная страница
• О себе
• Стихи
• Рассказы
• Дневник
• Пишите письма!
Гимн платонической любви
На рыбалке
Новогодний этюд
Дар случайный
Ностальгия
ГИМН ПЛАТОНИЧЕСКОЙ ЛЮБВИ
"Неужели я должен смириться с тем,
что время своим напильником сотрет то лицо,
которое знаю я один? Да, я уверен, оно поблекнет
и изменится во мне, если я не извлеку
и не воздвигну его вне себя..."
(Э.М. Ремарк)Эта весна показалась мне особенно тяжелой: на работе вновь "заедали", почему-то казался им не как все. Если человек имеет свое мнение и какой-то скрытый от других внутренний мир - это что-то ненормальное, выбивающееся из общих рамок поведение - значит или он не совсем в порядке, как им кажется, или необходимо подвергать его гонениям по службе (тогда я еще не желал и не умел носить маски). К тому же моя семейная жизнь на пятом году совместной жизни превратилась в странный бег по кругу с постоянными потерями, чем больше кругов, тем больше потерь. Постоянно гнетущее одиночество, любовь и жалость к сыну, непонимание и странная враждебность коллег, нехватка сил для того чтобы вырваться из этого засасывающего дико хохочущего круга. Все это, в конце концов, приводит к решительным действиям, если это можно назвать "решительными действиями". Я бросил все заботы, проблемы все, что казалось держало меня (нет таких проблем, которые нельзя бросить). И неожиданно для всех и для себя тоже взял отпуск в мае и поехал на "воды", но зачем? Да так просто - сменить обстановку.
Природа лениво пробуждалась, еще кровь не успела набрать скорость в жилах после зимы, ничего-то не хотелось, только изредка нечаянная тоска и безнадега сжимала грудь моей еще вообщем-то молодой жизни, подкошенной под корень, так мне тогда казалось. Молодая, свежая листва только резко контрастировала с серыми, унылыми буднями, вызывая непонятное раздражение. О, грех, злили и утомляли даже дети. Денег было немного, но хватило по расчетам на месяц жизни в Ессентуках. С женой понимания уже не было никакого, брак превратился в тяжкий груз, который почему-то жалко бросить.
На водах свежий воздух, любимый М.Ю. Лермонтов, новые люди никак не изменили моего настроения. Мне казалось - это отдельный от меня мир.
"Гляжу на будущность с боязнью,
Гляжу на прошлое с тоской
И, как преступник перед казнью,
Ищу кругом души родной."
(М.Ю. Лермонтов)Но я был молод, всего лишь двадцать восемь лет и негоже давать унынию волю, ведь еще можно изменить, улучшить свою жизнь, а она вся еще впереди... На десятый день своего "отдыха", бесцельного шатания из угла в угол по красивому, правда, парку, захотелось по свойственной русским привычке выговориться, поговорить с кем-нибудь, ну просто так. Как-то в обед, стоя в очереди за мороженным, я заговорил с рядом стоящей худоватой блондинкой. И не очень-то желая того, договорился на следующий день вечером встретиться в парке. Она, к моему удивлению, согласилась (чаще приходилось слышать отказ, ну один к десяти - правда). Я почти забыл, что должен придти и опоздал на пятнадцать минут, она все еще ждала... И здесь что-то со мной произошло... Я забыл, все что было напрочь, казалось, что я жил, живу и буду жить только здесь - время остановилось. Мы были в музее М.Ю. Лермонтова, на горе Машук, в Кисловодске и еще где-то постоянно бывали; она была неутомима, каждый день новый маршрут. И вот на восьмой день знакомства я ее привел к себе в комнату с кроватью, столом и двумя стульями. Хозяин, при сдаче комнаты, с улыбкой намекал на "активный отдых" и что не будет мешать. Было немного смешно и ничего совершенно не хотелось по отношению к ней почему-то. Ее звали Ира, худая блондинка с легким белорусско-польским акцентом, приехала с Минска на отдых вместе с матерью, ну и что, зачем мне все это?
Но нет, что-то было в ней, что отличало ее от других - это какая-то детскость и непосредственность, несмотря на свои тридцать лет. Она, как ребенок, опускала свою голову на мое плечо при всех, если мы сидели где-то, мило болтала, выделяя по своему букву "ч". Неловко обнимала при расставании, ничего не ожидая взамен, была подвижна, жила каждой минутой, будто она последняя. Уходила всегда, когда я этого меньше всего ждал. Я же отвел свой срок - неделя, две и баста, потом семья, своя жизнь и все по старому, всего лишь легкое разнообразие и только. Она это чувствовала, что я не был с нею до конца открыт. И вот мы лежим на кровати вместе и странное дело, мне почему-то немного неловко, стыдно, ха! Как-то это все неуместно. Ты весело болтаешь о чем-то, прислонившись к моей груди, будто мы где-то в парке, а не одни в постели. Я пытаюсь перейти к более решительным действиям, хотя и не очень этого хочу. Ты говоришь гениальные и простые слова, сразив меня наповал. Ты говоришь, что это не гигиенично и что нам не хватило три дня, я с облегчением провожаю тебя до дома и странно как-то благодарен тебе. Наши странные отношения продолжаются и я почти забыл все, что было раньше, немного весел, немного играю, немного скучаю.
И вот тебе пора уезжать, мы в последний раз идем по зеленым аллеям древнего парка, который видел столько людей и столько влюбленных. Запахи трав, цветов, деревьев так свежи, что смывают тоску, усталость все, что было, оставляя ощущение возможного счастья здесь, сейчас хотя бы час, минуту, секунду оставить с собой, сохранить в памяти! Мы обнялись как-то по детски, говорим, что это только начало, что нам просто не хватило времени. Мы обманываем себя, утешаем. Я же понимаю, что это все и скоро забуду и хорошо. И все же я беру твой адрес и телефон.
И вот я дома, на третий день я вижу, что все совершенно не так; не те запахи, не те улицы, люди другие, жена ласково фальшива и приносит не долгожданное облегчение, а опусташающе тоскливое разочарование. Я заболел, я понял, что влюблен так глупо, странно, неотвратимо. Меня тянуло назад к чему-то, все казалось серым, пошлым, пустым. Да, я обрел силу, огонь, который зажегся внутри от этого случайного контакта. Может потому, что я не был с тобой и не хотел, но почему тогда я до сих пор слышу твой голос и вижу твою стремительную походку. Ты ведь также не хотела ничего и не понимаешь, почему со мной это происходит. Может твоя энергетика - летящая, увлекающая, безразличная и холодная по сути, но я сам достаточно энергичен. Может ты увлекаешь меня в неведомое и гибельное...
Все это странно и я сам не могу ответить не на один вопрос - я не знаю. Я влюблен и обрел силу, свой мир, хрупкий и странный. Другие женщины, по сравнению с тобой, казались просто смешными. Это заметили даже близкие, жена сказала: "Вот и отпускай вас после этого одних", - ну а что было? Мне стало легче жить, работать, дышать и даже моя вконец развалившаяся семейная жизнь не казалась уж столь безнадежной. Я любил... и жил телефонными звонками с тобой. А звонил я часто и твоего голоса хватало недели на две, но странно - близости с тобой при этом я особо не желал. Прошел год и я понял, что мне необходимо тебя увидеть, иначе я засыхаю. Зачем, почему я не мог ответить, нужно лишь увидеть, услышать, вдохнуть. Я купил путевку в Минск на три дня, я летел в мыслях быстрее самолета, я пришел к тебе на работу недалеко от памятника поэту Якубу Коласу. Ты удивилась, почему я в костюме - шел снег (так получилось, вылетел, было жарко, прилетел - пошел снег). Я ничего не мог объяснить, ты же ждала конкретных вариантов. И даже когда я объяснил, что женат и не знаю, что делать, мы сидели на кухне и просто пили чай. Через год ты сказала, что выходишь замуж и я должен что-то решить, что она изменит свое решение в любой момент... Я ничего не решил и, прости господи, не хотел и не мог решить. Я продолжал летать в Минск каждые пол года: мы ходили по улицам, магазинам, ресторанам незнакомого красивого города. Я был счастлив, я летал, вопросов не было, они возникали тогда, когда ты говорила, чтобы я был верен только тебе, был умен и терпелив - это было глупо и смешно. В глубине души мы оба понимали, что будущего то у нас нет... и в любой момент все может оборваться.
Вот развелся я, ты замужем, мы также встречаемся, ты врешь мужу, уходишь со мной просто так, наверное, уже только ради меня или еще чего-то ждешь? Но чего, я ничего не хочу, я хочу жить только тобой, погибая в тоске по тебе и не хочу, и не могу ничего изменить...
Год назад я был в Минске, потрясла Хатынь, город виделся уже как-то по другому. Мы прощались как обычно, казалось - жизнь только начинается и все впереди, ощущение счастья и тоски все также не покидало меня. Я уже ничего не знаю, не ставлю вопросы, потому что устал искать ответы и ничего, ничего, ничего не понимаю, что происходит со мной, с миром, с нами всеми...
Сейчас я пишу один, прошло десять лет, когда я жил только тобой и сейчас где-то храню тебя в себе, только вот уже не приезжаю к тебе... Ира, что это было? А, Ира, вспомни с улыбкой обо мне...
Я не мог без нее жить, а живу
Вот уже много лет.
Ничего нового не нахожу,
Идет от тебя ко мне свет...Платоническая любовь подобно вере никуда не исчезает, она вечно греет, не кончаясь. Разве любовь к богу не платоническая? Она живет уже тысячелетия, представляя собой дух, вечно взывающий к небесам, никогда не достигающий цели, поэтому никогда не оскудевающий...
в начало
НА РЫБАЛКЕ
Мы сидим с сыном на рыбалке, красивый, грустный, ярким заревом поражающий закат создавал особое ощущение ценности минуты, восхищения и замирания перед вечным и неизменным ритмом мироздания. Антон тихо говорит: "Расскажи, пап, что-нибудь, ведь ты уже прожил немало, ведь ты же философ и поэт", - говорит сын. Я вспыхиваю, хоть сын считает меня поэтом, более никому это в голову не приходит. Я бесконечно ему благодарен, растворяюсь в любви и нежности к собственному отражению, чрезвычайно похожему и вместе с тем непохожему на своего отца. "Сын, ты вступаешь в таинственную и манящую эпоху женщин, - говорю я. - Хотя знаю, что тебе в твои восемнадцать лет известно более, чем мне в твоем возрасте о причудах и непредсказуемости человеческих влечений. Я прошу лишь относиться с юмором и снисходительностью к человеческим слабостям, из которых, как дом из кирпичей и состоит божественное, грешное и непонятное создание, именуемое человек".
Песок хрустит у нас под ногами, свежий воздух и туман заставляют нас ускорить шаг к манящему, разгорающемуся костру. Всепожирающий, обладающий непостижимой тягой огонь играет у нас на лицах, едкий дымок слегка ест глаза, поднимаясь и утопая в наступивших сумерках. В голове проносятся мечты о вечности, кажется, что это никогда не исчезнет и ты тоже будешь жить вечно, улетая и возвращаясь вместе с уносящимися во тьму искрами... Я тихо начинаю говорить, нисколько не думая о том, что сын не поймет. Поймет, конечно, он уже взрослый, толковей, чем его странноватый, неугомонный отец.
Мы живем в нашей любимой стране - сказке под названием Россия, где может быть все. Где богатые сами себе роют могилу, бедные умирают гениями и где все вместе живут слишком мало, чтобы понять, что к чему... И так вихрь за вихрем, поколение за поколением выдают титанический труд, разруху и неповторимых гениев... Сейчас в стране идет война, только враг невидим. Ты получаешь удары из-за угла, неожиданно, но верно. И не можешь ответить, потому что не знаешь кому и как. Идет самая настоящая война, где каждый сегодня или завтра может стать мишенью. Как это происходит, мы видим каждый день. Противник невидим и неуловим. Фактически война без правил в одни ворота. Но в нас зреет внутренний протест и прозрение. И мы готовы схватиться в рукопашной с дерзким и хитрым врагом, если он только покажется. В неравной схватке, конечно, но неизбежной с концом нашего терпения. Но часто враг сидит в нас самих. Для нас важно, несмотря на наши расшатанные нервы, совершать поступки, за которые ты бы сам себя уважал. Пусть за это приходится платить гонениями, угрозами, лишениями. Совершать поступки, которые позволяют обретать себя вновь... (каждый раз заново). Это и есть талант, но талант - наказание. Помнить, что материальная жизнь нас сотрет в пыль, превратит в удобрение и ничего тут не сделать (ибо мы рождены по ее законам и появление и уход из жизни происходят не по нашей воле). А вот духовная жизнь способна унести далеко, далеко сквозь время и способна обеспечить проживание во многих годах и временах...
Я на минуту смолкаю, пристально всматриваясь в темноту. Затем начинаю говорить, как бы обращаясь к давно ушедшей, но незабытой женщине. Наша с тобой любовь продолжается уже давно. Конечно же, верным тебе быть невозможно, при всем моем желании, как ни старался - не выходит. Конечно же, из-за твоего тяжелого, подчас невыносимого характера, вредности. А бывает ли, вообще, невредные женщины - не встречал, хотя это так забавно и вспоминается Байроновская фраза "без жала женщин нет", я бы переделал так "безвредных женщин нет". Конечно же, любя их это я говорю, очарован ими и восхищен. Но от фактов не уйдешь и поэтому длительные, выматывающие ссоры, когда близость казалась оскорбительной, а от воздержания сводило челюсти, делали невыносимыми наши отношения. Но а что может быть лучшим лекарством, как не другая, новая женщина, новый роман, так нам поначалу кажется. Вот так прирожденные однолюбы становятся неисправимыми Дон Жуанами, обрекая себя на беспокойную жизнь. А не оправдываю ли я сам себя, не ищу ли повод, чтобы сбежать? И не оправдываю ли тем самым нашего брата вообще. И достаточно ли мы сами делаем для того, чтобы наши близкие были рядом, всегда ли этого хотим? Новые увлечения уносили на мгновение в заоблачную даль, снимали старую боль, но приносили новую, подчас еще более разрушительную. При этом возврата не было, а если и был, то с еще большим разочарованием и тьмой. Приходилось встречаться с несколькими очаровательными созданиями, терзая, опустошая, обманывая самого себя, теряя остатки здравого смысла и жалости к самому себе. Но при этом мне было даровано одиночество и я писал. Вот где я был самим собой, вот где я наслаждался, будто мне удалось пройти по радуге, да и то на какие-то мгновения. Я пришел к богу, сочинив молитву, ища спасения в вечном самообмане. Правда при этом за мной по пятам следовали потери.
Прошу немного: хлеба кусок,
Да от бесчестия избавить.
Чтоб не зря прошел денек,
Чтоб поменьше лукавить.
Здоровья родным, меньше дряни.
Воли железной, чистой воды.
Чтоб в душе искры не задували
И не сломаться от неизбежной беды.
В землю не лечь раньше срока -
Выполнить волю твою.
Не стать жертвой порока
В который раз я тебя молю...
Я замолчал, затянувшаяся очистительная пауза наполнила тайным смыслом наши души, единение с засыпающей природой успокоительным звоном и мгновенной гармонией утопило нас в волнах покоя, слова были лишние. Наконец, Антон сказал: "Пап, ты обещал вечернюю рыбалку!" И вот мы медленно гребем в четыре весла, подгоняемые усиливающимся северо-восточным ветром. Первой в лодке оказывается "золотая рыбка", красноперка с малиновыми плавниками и золотистой чешуей, напоминающей рыбку из сказки. "Пап, загадывай желание, что ты хочешь просить у рыбки?" - смеется сын. Пока я думаю, что не нужно никаких просьб и готов отпустить рыбку обратно, происходит чудо. Чешуя бледнеет, плавники темнеют, "золотая рыбка" превращается в обычную плотву, желаниям не суждено родиться, а рыбке уже не видеть "синего моря". Часа через два мы возвращаемся с неплохим уловом: в садке торчит голова судака и окуня, плотва еще вяло бьет хвостом, лежит на боку, хватая воздух, белобокий подлещик. Ветер усиливается, меняя направление на восточное, я настраиваю парус и мы несемся к берегу. Я сижу за рулем, Антон сидит по центру лодки. Дух захватывает от возможности управлять стихией - это самые счастливые и короткие минуты на рыбалке. Мы несемся по волнам и я рассказываю, смеясь, как на парусе мы можем уйти от любой пиратской погони, охваченные ложной иллюзией недосягаемости и безопасности. И вот мы на берегу, сидим в лодке, отдыхаем. Мы молчим, еще один день кончился в череде небесконечных наших деньков. Мы охвачены редким гостем - гармонией с собой, иллюзорность которой смывается всякий раз новым наступившим днем со своими стрессами и анархией. Я тихо продолжаю прерванный разговор. Наша жизнь состоит не только из веселого, приходилось вести отчаянную борьбу за существование, за выживание во все более суровых жизненных декорациях. Приходилось и рисковать своей жизнью, ставить ее на кон, чтобы сохранить остатки уважения и чести в себе. Приходилось бить первым, выходя один на один к ревущей толпе, после чего многодневно залечивать переломы. Чувствовать ничтожным и бессильным животным в своей слабости перед всепроникающей болью и неизбежным разрушением эфемерной плоти. Ежедневно, ежечасно биться, ползать на брюхе, не зная покоя, пытаясь судорожно подняться хотя бы с колена. Понимая, что потерь дальше будет еще больше чем приобретений и при этом жить, жить весело и полнокровно. Да, но могу ли я быть справедливым и довольным, не зная жизни других. Не мелко ли это по сравнению с тем, как живут другие люди. И что такое счастье вообще? Спроси слепого, он скажет, что это один день видеть, жаждущего - кружка воды, умирающего от боли - час без боли. И надо просто уметь ощущать себя счастливым, когда у тебя ничего не болит, но это бывает редко. Но и в боли есть своя прелесть, она стимул, она не даст тебе сидеть, она толкает вперед к действиям, если только ты ее выдерживаешь, не превращаясь в орущее животное. Ведь жизнь же подарок и относиться к ней надо как к подарку, помня при этом про ее эфемерность, с уважением относиться к смерти...
А творчество, конечно же, лежит в основе любой жизни - это право и умение распоряжаться собой, своей жизнью, отчасти конечно, что в силах слабой и хрупкой человеческой натуры. Иметь силы жить, зная что мы все, абсолютно все станем удобрением для цветов, возможно деревьев. Кто для цветов акаций, каштанов, сирени, а кто для тюльпанов и роз на клумбах или просто полевых цветов...
Но и суметь прозвенеть, процвесть, высказаться. Пусть молчаливому, все принимающему белому листу, но высказаться. Сверкнуть солнечным зайчиком в зеркале своей души, отразив божественное наше предназначение...
Я смолкаю, кажется порыв иссяк, говорить нечего. "Ну и что? - в глазах сына застыл вопрос. - И это все, все, что ты хотел сказать". - Грустно промолвил сын. Я высказался, на душе стало пусто и горько, ну зачем я это все ему сказал?
Эка, куда меня занесло, сколько раз зарекался - молчать. Было неловко, мы молчали, огонь догорал, обдавали ласковым, улетающим теплом мерцающие угли. "Пап, а я картошку испек! - вдруг радостно вскрикнул сын. - На, возьми целых пять штук, уже готовы"... Мы сидели и молча ели, дуя на пальцы, почерневшую картошку. Тьма медленно поглотила и сделала мрачным и загадочным живущий своей ночной жизнью лес...
в начало
НОВОГОДНИЙ ЭТЮД
"Может, поздно, может слишком рано,
И о чем не думал много лет.
Походить я стал на Дон Жуана,
Как заправский ветреный поэт"
(С. Есенин)Вышел на улицу, все та же картина: пасмурным зимним днем суета, анархия и мрак. Всегда находятся те, кто занят уловлением слабых, внутри холодок, расслабляться нельзя, можно пропустить... Сколько их таких, ушедших внезапно, великих и признанных, расслабившихся на мгновение, ставшее для них роковым... Но вот выглядывает солнышко, картина меняется неузнаваемо; на душе тепло и светло, легко улавливаешь вселенскую гармонию, хочется писать, ощущаешь себя не на обочине, а в центре событий... Радость и одержимость гонят вперед. Тогда веришь в дружбу, любовь, что они не мимолетны и редки, а вечны, объединяющие нас всех, дарующие гармонию и силы жить.
Новый год, я у себя дома. Мне смешно - меня так любят или ненавидят? Вот ты стучишь в дверь моей квартиры уже второй час, при этом что-то говоришь и отчаянно кричишь, что я не разбираю и не хочу разбирать. Ты ли это? Да, я попался от отчаянья, пустоты и слабости, "не в силах отказать"...
Но я не первый и не последний из мужчин.
Когда общаешься с двумя -
То чувствуешь себя героем.
Одиночество руками хватает четырьмя,
Становишься души печальным лишь изгоем...Конечно, ты все слышишь, слышит, наверное, весь подъезд. Марину не остановить в неистовстве любви и в вечных, как сам мир, ликующих вскриках любви..., да я и не пытаюсь. Мне грустно и смешно, до чего же все глупо и нелепо. Как доказать тебе, что самое страшное - это духовный тупик, пустота, все же остальное - это жизнь и ... пока горит свеча в душе, так или иначе поправимо. Но куда там! Именно с тобой, Маша, я испытал яркие взлеты духа, тебе часто говорил, что все занимаются плотской любовью одинаково (или почти одинаково), даже цитировал классика "мы с тобой любим в этом мире одинаково со всеми, дорогая". Да, а вот пробиться к Богу, вере, творчеству, когда появляются волшебные звуки, удается не часто и лишь единицам...
А утром я скажу, что тебя одну я люблю.
И забудем мы все прошедшее.
За тебя, за детей, за нас я Бога молю,
Благословим мы с тобой ушедшее...Наши отношения начались недавно, было хорошо, а что сейчас? Почему ты не уходишь, ты, гордая, яркая личность, стоишь и унижаешь себя и отчасти меня, зачем?
С тобой, Родная, ох как сложно,
Все подчиняется износу - вышел срок.
Любовь спасать нам надо неотложно,
Ты все прекрасно видишь между строк.Но вот все стихло. Совсем недавно я ощущал "любви, потехи будет ворох", создавал образы в своем прихотливом воображении, глядя как бы со стороны, на наши, охваченные сладкой истомой тела, в душе звучало "скрещенья рук, скрещенья ног, судьбы скрещенья". Рук, ног - да, а вот судьбы - нет.
Я сижу и смотрю на догорающую свечу. Мне грустно от глупости и темноты, мешающих жить и ... в который раз "любовь прошла, едва успев начаться", пахнув теплом и чистотой хрустальной росы.... Все плен и мрак, всё тонет и гибнет в бездне безумия и несвоевременности и даже настойчивость выглядит, как жалкие потуги. Что это, наказание или спасение?
Как обойти и где нарвёшься,
Кто знает, подскажи?
Идёшь по минному полю и взорвёшься.
Всевышний сбереги, дорогу укажи.Утром вышел на улицу. И вдруг разрушительные импульсы внутри меня, как обруч, сковали волю. Слабея, почувствовал, как рассыпаюсь на части, медленно сел на скамейку, предметы потеряли чёткость, багровое облако завесило взгляд.... Надо взять паузу, отдохнуть немного. Нелепо, на душе осадок, но стоит ли, право же нет. В результате я одинок, но... всё в этом мире к лучшему, в личной жизни тем более. Всё в конечном итоге становится смешным. И меня душит нервно-ироничный смех, над собой, конечно.
И вот всё стало на свои места, жажда жизни вновь раскрасила красками пространство и неудержимо гонит меня вперёд в сверкающие дали. Как свежий крепчающий ветер гонит белый парусник в бескрайний, таинственно-манящий океан.... И всё же чего-то жаль, как жаль оборванную песню, отцветающую вишню или угасающий чудесный летний день...
Среди женщин я ищу исключения,
не потому ль так устал и тих.
Ощущаю в душе пустоту разорения....В Новый год оставляю этот новый стих.
в начало
ДАР СЛУЧАЙНЫЙ
"Я вам не кенар!
Я поэт!
И не чета каким-то там Демьянам.
Пускай бываю иногда я пьяным,
Зато в глазах моих
Прозрений дивных свет".
(С.А. Есенин)Вот и подошло время нам расстаться. Но а кто знает, когда кому время встретиться и расстаться. Ведь все мы еще цепляемся за иллюзию, за тот образ, которого уже нет, хотим еще раз ощутить трепет от прикосновений, которого быть не может. но тело живет памятью и поэтому мы всегда опаздываем. Вот и мы расстаемся по инерции уже год и никак не можем поставить окончательно точку. Много раз пытались и ты говорила, что это последний раз и я давал слово, что больше не приду, и все же нить между нами не рвалась, и мы все равно оказывались снова вместе (даже после всех происходящих загулов), но снова ненадолго...
Я жить хочу, когда что-то сожмется в груди, захлестнет, пронзит, охватит всего до ногтей ног. На мгновение покажется, что ты ось земли и только вокруг тебя все вертится, только для тебя все и существует и что жизнь прекрасна и нескончаема. Ощутить каждый свой орган, кровь, несущуюся по жилам с ускорением.
Я жить хочу, ощутить себя всем, покорителем и снисходительным завоевателем людских сердец и душ...
Внутренняя усталость от постоянного никому не нужного, по сути, людского противостояния и вместе с тем отчаянная решительность не покидали меня в этот теплый, звенящий июнь. Мы оказались вместе на работе, более того вдвоем в одном кабинете, но почему? Так, видно, Богу было угодно, просто нам некуда было деться друг от друга и, конечно же, у двух молодых, свободных, почти одного возраста неравнодушных людей завязался роман... Жаркое лето, казалось остановившее свой бег время, только обостряли внутреннюю нервозность, которая не покидала нас обоих. Как потерпевший кораблекрушение корабль, мы пытались залечить, залатать наши недавние жизненные и семейные неудачи (или нам это только казалось) и еще не остыли от этого. Потом все обернется как раз наоборот, а можем ли мы знать - для чего судьба проводит нас через испытания, может для того, чтобы наградить за терпение и муки потом? Так или иначе через некоторое время мы стали всерьез интересоваться друг другом, а не с этого ли все начинается? Мы давали друг другу надежду, протянули руку помощи и, словно свежий венок из весенних цветов, дарили радость и новизну отношений. Наше братство, любовь, дружба продолжались два года, когда ты билась за меня грудью, даже если кто-то не то сказал, когда бесконечные разговоры на кухне и балконе плавно перерастали в слияние и бормотание нежного лепета. Мы страстно хотели «маленького». Это потом ты панически боялась этого и с ужасом на лице говорила, что мол Бог отвел. А тогда мы мечтали о нем и представляли - каким он будет... На все, видно, воля божья. И продолжалось наше братство, увы, недолго. Я часто вспоминаю это время и пытаюсь понять, что же было самого главного и дорогого в наших с тобой отношениях (коль Бог не дал детей) и мысленно даю себе ответ.
Во мне постоянно что-то жило, мучилось, умирало, боролось, сострадало - иногда получались стихи. Но неожиданно наш с тобой эмоциональный контакт, братство на уровне интеллектов, как ливень в жару, плотская любовь и какое-то внутреннее освобождение от всего, что раньше мешало, держало, давило привело к вспышкам прозрений...
От чего (чаще всего вечером на кухне) рождались строчки стихов. Ты пробудила во мне поэта...
Внутри меня рай, а около пусто,
Снежок тает, мягкий такой.
Сегодня в нашей жизни радости не густо, -
Мы друг в друге найдем покой...Мы берегли строчки, чтобы лежа в постели и читая их «ловить кайф». Это было ощущение отлета в беспредельность с твоей в бигудях головой на груди. Это был своеобразный эмоциональный обмен, беспечность ночного гостя, уверенного в том, что его ждут и всегда примут. Стихи рождались от плохого и хорошего, что происходило в нашей жизни. Это было похоже на толчок лыжника с горы, когда оставалось или нестись вниз с гибельным восхищением или упасть на склоне. Но об этом тогда не думал (кто же думает, когда ему хорошо о конце). Строчки только успевали ложиться на попавшуюся под руку бумагу. Теперь-то я понимаю, что за все надо платить здоровьем, нервами, презирать насилие, подвергаться гонениям и насмешкам. Восхищение и признание вначале сменились издевками и ненавистью потом. Что-то произошло в наших отношениях, я уже не жил, а только бывал с тобой. Стоял в подъезде напротив, с тоской смотрел на вмиг ставшие чужими окна, где когда-то был счастлив и беспечен. С отчаянием понимал, что это больше никогда не повториться, умирал и задыхался от тоски и бесполезно боролся с нежелающей мириться плотью. Приходилось вымаливать каждый час у судьбы, то, что вдохновило меня вчера, сегодня стало угнетать и разрушать. Твоя энергетика из созидательной превратилась в разрушительную. У меня начали болеть печень, сердце, кости от отрицательных эмоций, полученных от общения с тобой. Бывало, у моей дорогой, моего милого «малыша» «ехала крыша», говорила, что я мол вас... твою мать всех мужиков ненавижу, как класс. Это было смешно и горько, временами я чувствовал, что и у меня происходит сдвиг на нервной почве. Но, чудо, и это рождало строчки, но уже другие.
Повторить опять нельзя,
Если ты не придешь - тупик.
Как на лыжах, по воде скользя,
Между нами нарыв и миг...
Я часто думаю, для чего эта способность, что это дает, если похоже на искру, то разгорается в пламя, тебя же пожирающее, то тухнет до уголька. Если жизнь превращается в узкий коридор от «да» до «нет». Если внутренние тормоза позволяют лишь идти по тонкой проволоке между «да» и «нет». Если не все можешь себе позволить, если сдерживаешь себя из-за дурацких, для других, принципов, если, закусив губу, не позволяешь общему безумию превратить тебя в орущее ничтожество. Что это дает, если со своей болью и одиночеством остаешься один на один. И то, что с трудом схожусь с другими людьми, то задыхаясь от агрессивного безумия, то страдая от чрезмерной доброты и доверчивости. Да, проблески внутри себя дают только страдания, но заставляют хотя бы уважать себя. А всегда ли я был верен тому, что хотел, не шел ли я на мелкие компромиссы, не изменял ли себе ради сиюминутных выгод, не позволял ли похоти властвовать над собой, не был ли озабочен одной лишь мыслью - выжить... Но, а кому из живущих удалось избежать этого. Я и так за это был наказан годами молчания и обмана. Да, тяжело служить своему дару, особенно такому нематериальному и хрупкому, никому не нужному, кроме тебя самого, да и тебе самому порой в тягость...С тобой мы расстались тогда, когда находиться вместе для меня стало невыносимо...
Вот сейчас я один, снова один. Когда новая привязанность, увлечение, дружба - любовь посетят меня, сожмут в тиски, успокоят... я не знаю. Пройдет ли месяц, год, два, больше - я не ведаю. Одному богу это известно, ему решать, ему виднее... Я жить хочу, когда что-то сожмется в груди, захлестнет, пронзит, охватит всего до ногтей ног. На мгновение покажется, что ты ось земли и только вокруг тебя все вертится, только для тебя все и существует и что жизнь прекрасна и нескончаема. Ощутить каждый свой орган, кровь, несущуюся по жилам с ускорением. Я жить хочу, ощутить себя всем, покорителем и снисходительным завоевателем людских сердец и душ...
И обретая нужный взгляд на вещи,
Мы будем помогать друг другу жить.
Бутон раскрылся - снова вместе,
Связалась между нами нить.Недавно я узнал, что Надя умерла, умерла мгновенно и безболезненно. И я сразу вспомнил ее частые разговоры о смерти из-за врожденного порока сердца, боязнь рожать, резкую смену настроения, не к месту заплаканный взгляд. Тогда я этому особого значения не придавал. Стало почему-то холодно и пусто и на мгновение резко пронзила жалость. Красная пелена завесила взгляд, качнулась земля, перехватило горло.
А прошло уже столько лет...
в начало
НОСТАЛЬГИЯ
«В кругу стихий мне тяжко лишь сознанье,
Что я всего лишь плотское звено
Меж тварей, населивших мирозданье».
(Д.Байрон).Я бреду по городу, по улице Никитинской, в круговороте дня теряя силы и покой. С трудом скрывая едкое раздражение, заражаясь безумием и гибельностью городских выхлопов. Захожу в свою квартиру, где временно ощущаю рукотворный уют и передышку. Стоит чай, я сижу и отдыхаю в «элитном» доме в своей холодной квартире, где бываю счастлив и люблю каждый ее уголок (за ту особую атмосферу, которую создаю я и мои гости). Сейчас лето, вечер, пион на столе, мягкий свет, легкий запах, впереди безграничное нечто, умиротворение, лад с самим собой, ветер за окном и дождь. Тихо, малиновый цвет лепестков пиона, чарующая мелодия дождя.... Редкий «кайф» одиночества и мира с самим собой. В этом пионе загадка и чудо всей жизни, а также радость и свежесть бытия, тянущегося к солнцу и обреченного неизбежно увять.... Ощущение минуты и ее цены. Удивительно, но как раз в такие минуты приходят мысли о смерти, но не как о чем-то ужасном, а как о неизбежном, которое только подчеркивает прелесть жизни и ее мгновений. Смерть врывается в нашу жизнь неожиданно, как будто напоминая нам - кто мы и зачем здесь. Он лежал, и это было уже нечто другое - не Владик (умер друг детства). Это великая тайна, загадка. Странная, всесокрушающая сила, сметающая, в конце концов, все и всех, устанавливая как бы «свой» порядок ....
И ты ясно понимаешь - кто и что ты есть и тебе всего лишь дана отсрочка на этом ликующем празднике жизни. Но солнце радостно улыбается: «Живи пока». Луна подмигивает и смеется: «Еще жив». И ты ощущаешь жизнь, как хрупкий временно-вечный дар божий. И что каждая клеточка, каждый волос твоего организма есть самая большая твоя ценность, которой суждено исчезнуть или пройти цепь неведомых нам превращений. И что жизнь каждого из нас - неповторимое, непознаваемое чудо..... «Живи пока, так надо», - шепчут звезды. И как хочется ловить каждый вздох, каждый солнечный блик в этом хрупком, бренном, жестоком и все же гармоничном мире. И что трепетно и ласково хочу относиться к каждому шагу и каждому своему жесту, даруемому жизнью. Ибо это непонятно и свято, как непонятна, свято-торжественна, загадочна и чудесна жизнь и смерть.
Жизнь и смерть связаны воедино,
ты машешь кулачком, ты живешь.
Смерть оттеняет жизнь неповторимо,
еще немного времени и ты умрешь...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Жизнь подарок, но и смерть, возможно тоже.
Но не хотим мы этого знать.
Дорогая иди сюда, ну что же, -
Ты еще успеешь меня обнять!Медленно встаю, подхожу к окну, где после дождя звенит жизнь: беспечно играют дети, серая кошка ведет свою вечную охоту за живущими своей сиюминутной жизнью воробьями.... Пространственно-временный круговорот жизни в который раз очаровывает меня, заставляет замереть, прислушиваясь к биению собственного пульса. Помогает осознать себя частью некой целесообразности и высшего разума...
В этой квартире я на время нахожу лад с самим собой. Дело ведь не в количестве комнат и даже не в наличии ванны, а ... в той атмосфере, что создана и живет в данных стенах. Я любил свою квартиру, где прожил почти пять лет, за ту особую ауру, что была создана мной, книгами, моими друзьями. Покой и умиротворенность лакают меня, невольно вызывают печально-благодарную улыбку, заставляют острее чувствовать сердце и сладко ныть душу. Память тонет в нахлынувших волнах любви и печали...
У каждого из нас есть своя половина, но... не на всю жизнь одна, а... в каждый период жизни - своя (в зависимости от перемен, происходящих в тебе и в жизни. Ведь меняться синхронно невозможно).
В личной жизни все кончается, обычно, крахом, да еще с треском..., а может быть как раз спасением...
Света. Увлекающая энергетика и полет, никуда не ведущая эйфория и легкость обладания. Иллюзии и синие глаза, вдруг застывают, расширяются в минуты страсти. Белеют, как драгоценный жемчуг и едва различимым зернышком гранатового зрачка. Страсть, дурацкая эйфория, болезнь, взаимный обман, неизбежное падение, крах...
Тяжело без корней пахнуть розе,
Мы ожидаем счастья дуновенье,
Как бабочки, гибнем легко на морозе,
Цветем, отлетаем и ловим мгновенье...Не может быть со мною та, которой чужды понятия «высокого» в искусстве и жизни.
Лена. Праздник, холодный расчет, тоска и разочарование. Плотская любовь, опустошающая невростения, как весеннее тепло, надежда...
Померкнут тихо звезды,
Потухнет в окнах свет.
Оставит нам надежду
И горечь прошлых лет.У человека должна быть харизма в любом деле, тогда он мне интересен.
Надя. Внешняя стабильность, плотские радости сквозь слезы, страх. Словно густой туман, неопределенность. Равнодушие, безликость, словно в Новогоднем хороводе, не жалко потерь...
Мы лучше тихо разойдемся,
Забудем звук чужих имен.
Когда-то, точно, вновь сойдемся,
До лучших, до других времен...Вся вселенная построена на ритмах. Человек тоже состоит из гормональных ритмов. И если твой ритм (рифма, гармония) совпадают с гормональными ритмами (гармонией) другого человека, то получается симпатия, дружба, любовь от Бога. Вот так и живем, улавливая свой ритм и гармонию, стремимся войти в ликующий резонанс с другими.
Таня. Страсть, вспышка эмоций, своя харизма. Интеллект, дружба, словно удар молнии летом - озарение, безумие, потери. Неврастения, как сладкая каторга - творчество, благодарность.
Где-то, видно, воля есть - это мы с тобой.
Где-то слышно хруст стоит - это перебой.
Где-то лопнула струна, лучшее себе.
Где-то вдарил колокол - это по тебе...Я могу быть нелеп, слаб, глуп, болен, неадекватен, смешон, но... вряд ли подл.
Катя. Кукольная внешность, ледяная красота. Внешне красива, внутри пуста. Гибельный полет, чувствительная зависимость. Словно радуга в дождь, сквозь слезы благодарность за обретенную свободу... Мучительное расставание с созданным тобой образом.
У нас с тобой шкалы ценностей разные.
Тебе одно, а мне другое.
Попытки душой обаять, все напрасные.
И смотрю на тебя, как в окно пустое...
«Для меня рассеяны повсюду
Молодые чувственные дуры»
(С. Есенин)Марина. Яркая личность, осенняя красота, вкус к наслаждениям. Как светлый детский сон, иллюзия родства, дружба. Словно тухнущие угольки костра, гибельный полет последних ярких чувственных мгновений...
Болезнь, холод непонимания. Как неизбежность - разлука.
Рядом ходит беда, улыбается,
Без тебя все не так, а так хочется.
Сердце часто стучит, учащается.
Он зашел в храм, за нас молится...Даша. Простота и легкость общения, понимание без слов. Несмотря на разницу во всем, неожиданное совпадение и чувственная гармония на годы... Откровенность и уважение, тоска по неосуществимому... Как на вечном карнавале, дружба, беспечность и наслаждение мгновением... Зыбкость встреч, ощущение неизбежного, тупик.
Благодарно-спокойный взгляд серых глаз, хаос чувств...
Сегодня любишь, а завтра уйдешь,
Подводный камень, его не видно
На чашку чая к другу зайдешь,
А все же расставаться всегда обидно...Всем Вам я благодарен за то, что были, за те минуты горечи и радости, что и есть жизнь. За те стихи, что случились от нашего животворного огня и человеческого тепла...
Все мои дружбы-романы оборваны, но не закончились и все живут во мне. И только в творчестве и во сне оживают вновь, осыпая память грустью пожелтевшей листвы и феерическими вспышками короткого счастья...
Но ничего просто так не проходит,
А остается в душах у нас.
И во сне часто грусть заходит,
Значит помнишь меня сейчас...Я стелю постель, завтра на работу (любимою) ради куска хлеба. Я, наверное, должен быть благодарен тем, кто в начале двадцать первого века оставляет нам право лишь выживать... Что толку, что мы знаем «кто виноват» и «что делать», если мы не можем реально изменить ход событий. И все вместе ярко-разноцветным клубком несемся в никуда, смутно представляя ближайшее завтра, пораженные собственной малостью и бессилием...
Я открыл окно, свежий, прохладный воздух после дождя дарует ощущение силы и легкости, наполняя радостью жизни, ощущением самого себя сейчас, здесь, в это мгновение... И вдруг жажда бытия пронзила меня, как стрела бумажную мишень, в звенящей тишине приковав к тому месту, где стою. Голова невольно поднялась, глядя в таинственный космос, где и мне предстоит найти свое место среди чарующей гармонии мерцающих звезд. Ощущение радости и полноты жизни захлестнули меня волшебным покрывалом, на лице на вдохе загадочной маской застыла ликующе-благодарная улыбка...
в начало
Copyright © 2001 Michail Petrov.
Все права защищены.
Дизайн Плотникова Т.
tanya@catv.vrn.ru"